ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ 

РАДИКАЛЬНОЙ ИДЕОЛОГИИ В ДАГЕСТАНЕ 

И НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

 

С момента начала демократических преобразований в нашей стране в 90-х годах прошлого столетия была отмечена резкая активизация исламского фактора в общественно-политической жизни Кавказского региона, который стал активно развиваться в сторону дальнейшей политизации и радикализации.

 

Особую опасность представляла получившее распространение среди верующих идеология религиозного экстремизма, представленная ваххабитским течением и претендующая на верховенство власти. Благодатную почву для этого представлял образовавшийся идеологический вакуум на всем постсоветском пространстве.

Збигниев Бзежински, государственный деятель и стратег тогда внешней политики США предсказал это и в своей книге «Вне контроля: мировой беспорядок накануне двадцать первого столетия», увидевшей свет вскоре после распада Советского Союза. Збигниев Бзежински высказывал вероятность экспансии ислама в мусульманские регионы бывшего СССР и России, который, по его мнению, мог удачно воспользоваться образовавшимся вакуумом власти: «...Так как природа не терпит вакуума, очевидно, что внешнеполитические силы, в частности, исламские государства, соседствующие с бывшими советскими республиками, будут прилагать максимум усилий для того, чтобы заполнить геополитическую пустоту, созданную в Центральной Азии крахом российского советского империализма. Турция, Иран, и Пакистан уже начали маневры по усилению и расширению сферы своего влияния, в то время как более отдаленная Саудовская Аравия готова обильно финансировать возрождение культурного и религиозного мусульманского наследия в этом регионе. Итак, ислам ползет на север, впервые меняя за последние два столетия геополитический курс своего влияния».

В Советском Союзе о ваххабизме впервые заговорили в конце 1980-х годов. Им обозначались представители неофициального, подпольного ислама, преимущественно в Средней Азии. Центром ваххабизма тогда считалась Ферганская долина в Узбекистане. Тогда же, в Фергане в 1970-80-е годы в подпольных исламских школах Намангана получили свое религиозное образование и лидеры таджикских ваххабитов. Там же обучались и многие мусульманские активисты, в том числе и из Северокавказского региона.

Во второй половине 1990-х годов ваххабиты объявились уже в России, в том числе и на Северном Кавказе. В последующем эмиссары ваххабитов из мусульманских стран стали чаще посещать российские мусульманские регионы.

Первое появление ваххабитов на Северном Кавказе относится к концу 1980-х годов. Не афишируя на первых порах свои цели и идеологию, эмиссары из Саудовской Аравии, Пакистана и других мусульманских стран развернули здесь свою деятельность с призыва к исламу, организации духовных школ, выпуска литературы и т.д. На этом этапе велась активная агитационная работа, в основном среди молодых людей.

Затем начинается этап создания религиозно-политических движений, партий (Исламская Партия Возрождения). Стали формироваться первые общины ваххабитов – «джамааты». Центром идеологического становления ваххабизма на Северном Кавказе стал Дагестан, а в последующем и Чеченская Республика Ичкерия.

Последователями нового течения в исламе были созданы агитационно-пропагандистские и военизированные структуры на территории Чечни и Дагестана с собственными аналитическими и учебными центрами, прекрасно обу-ченными и вооруженными отрядами, опирающимися на мощную финансовую поддержку из-за рубежа.

О ваххабизме в проблемном аспекте в южных рубежах России заговорили в связи с войной в Чеченской Республике в 1994-96 гг., куда вместе с наемниками устремились и религиозные проповедники из мусульманских стран. Приняв участие в боевых действиях под руководством иностранных инструкторов, ваххабиты получили практический опыт ведения военных действий в условиях Северного Кавказа. Наиболее крупные отряды ваххабитов находились под командованием известных религиозных экстремистов, иностранных граждан Хаттаба и Фатхи, окопавшихся на территории Чеченской Республики.

По информации российских и зарубежных спецслужб, под прозвищем Хаттаб скрывался человек, давно известный борцам с терроризмом многих стран мира. Там его знали по кличкам Черный Араб и Ахмед Однорукий. А его настоящее имя – Хабиб Абдул Рахман (Хаттаб-ибн-Уль). Хаттаб родился в 1963 году в состоятельной и родовитой иорданской семье. После окончания военной академии в Аммане несколько лет служил в «черкесской гвардии» короля Хусейна. С юных лет прославился как фанатичный приверженец ваххабизма и уже с 1982 года принимал участие в различных боевых и террористических операциях. Хаттаб воевал в Афганистане, Ираке, Таджикистане и даже, по некоторым сведениям, участвовал в террористических вылазках исламистов в Израиле.

В Чечню Хаттаб прибыл в 1994 году, вскоре после начала там боевых действий, с группой боевиков из стран Ближнего Востока. В войне 1994-1996 годов в Чечне «отметился» несколькими успешными операциями против федеральных войск. Однако наибольшую известность Хаттаб получил после декабря 1996 года. Именно он, по данным ФСБ России, организовал нашумевший тогда теракт в отношении врачей гуманитарной миссии Международного Красного Креста.

В военизированных лагерях, созданных Хаттабом на территории Чечни и Дагестана, осуществлялась интенсивная идеологическая и военная подготовка ваххабитской молодежи. Какое значение отводилось этим лагерям в Чечне видно было из выдержки следующего документа, приведенного журналистом Р. Джабаровым: «Развивая молодежь физически и имея характер военных организаций, они (лагеря) могут восполнить пробел, который существует в нашем движении по освобождению родины. Молодежь, воспитанная в национальном и исламском духе, может стать стальным остовом, который ляжет в основу будущей национальной армии». (Эти лагеря в дальнейшем превратились в центры по подготовке исламских боевиков).

Из республик Средней Азии (Таджикистан, Узбекистан, Казахстан) и Дагестана были востребованы религиозные радикалы и объявлено о создании «Кавказского эмиратства» во главе с визирем. Официальное мусульманское духовенство Чечни и Дагестана было обвинено в сотрудничестве с официальными властями России, а в Чечне вовсе и распущено. На политическую жизнь Чечни все большее давление стали оказывать вновь созданные радикальные исламские организации, такие, как «Джамаат Ислами», «Братья мусульмане», «Исламская молодежь» и другие, которых объединяло не только общее происхождение и общие основополагающие идеологические установки, но и схожесть задач и одинаковые по существу организационные принципы. Руководители этих организаций установили контакты с саудовскими, пакистанскими и иорданскими организациями и стали получать от них финансовую и другую материальную поддержку. К концу 1992 г. в рес-публике были созданы все необходимые предпосылки для нового массового «вторжения» проповедников ваххабизма. И они не заставили себя долго ждать. Вряд ли руководители Чечни понимали, когда начинали флирт с исламскими радикалами, какую опасную игру они затеяли.

Ваххабитам покровительствовали тогдашние руководители Чеченской Республики Ичкерия. Некоторые молодые чеченцы, направленные в свое время на обучение в Пакистан, Саудовскую Аравию и другие мусульманские государства, также оказались втянутыми в это движение. По возвращении в Чечню они стали ревностно распространять ваххабитские идеи, подвергая при этом резкой критике идеологию и практику зикризма. Если в начале своей деятельности ваххабиты в Чечне в силу своей малочисленности не были заметны, то с расширением своих рядов они приобрели известность и определенное влияние на верующих, особенно на молодежь. Вовлекая ее в свой круг, ваххабиты открыто выступили против последователей тарикатов, института почитания шейхов, устазов, паломничества к местам их захоронения, тем самым обостряя отношения с приверженцами местного суфизма... Уголовный кодекс Чечни, принятый в 1996 году, являлся слепой копией с УК Судана. Составлявшие текст Уголовного кодекса ЧРИ, вероятно, использовали перевод, сделанный специально для Чечни.

Новый УК ЧРИ был призван регулировать социально-правовые отношения внутри чеченского общества на основе принципов шариата. За содеянное преступление, согласно УК ЧРИ, предполагались следующие меры наказания: штраф, тюремное заключение, ссылка, смертная казнь и др. Заметим, что апробацию данный кодекс проходил до его принятия и опубликования. Так, например, в 1995 году впервые шариатским судом за распитие спиртных напитков были наказаны бичеванием несколько жителей села Ведено. В последующем эта мера наказания приобрела массовый характер. Не избежал суда и соответствующего наказания по шариату и бывший дудаевский муфтий М-Х. Алсабеков. Уже после захвата боевиками Грозного он во время исполнения «зикра» (ритуальной молитвы) на площади был задержан боевиками и доставлен в комендатуру. Там над ним состоялся суд, в соответствии с решением которого ему было нанесено 80 ударов прутьями, якобы за двойственную позицию, которую он занял после начала военных действий в Чечне. За продажу спиртных напитков шариатским судом была осуждена пожилая женщина - чеченка. После нанесения 80 ударов с прутьями умер известный в Чечне певец Апти Далхадов. Эти и подобные им факты глубоко возмутили местное население».

Усиление иностранного ислама, прежде всего его экстремистского направления – ваххабизма, на территории Чеченской Республики Ичкерия в 1998 г. М. Удуговым был констатирован следующим образом: «Ислам в Чечне победил, победит и в Дагестане. Поэтому, если в России есть трезво мыслящие люди, которые действительно хотят защитить интересы России на Кавказе, они должны не противодействовать исламу, а сотрудничать с максимальной выгодой для себя, представляя свои государственные интересы... Сегодня, мне кажется, для того, чтобы в перспективе четко защитить свои интересы на Кавказе, в исламском мире или в таком интересном в экономическом и политическом плане регионе, как Каспийский, России нужно было бы не противодействовать укреплению ислама и шариата в этом регионе, а наоборот, учесть интересы исламского народа нашего региона. Если бы Россия предпочла партнерские отношения вместо попыток влиять, довлеть, руководить, мне кажется, было бы больше выгоды и пользы. А так может прийти к тому, что Россия будет вытеснена с Кавказа вообще».

Именно М. Удугов, успевший отрастить окладистую бороду, никогда не отличавшийся большой религиозностью, увлек Джохара Дудаева в свое время мыслью о том, какие великие преимущества сулит исламизация Чечни. По его уверениям, это должно было открыть Ичкерии путь к финансовым потокам из богатейших стран арабского Востока. Первым «посланцем арабов» был Абдул Бакы Джамо – глубокий старик, член иорданского парламента, который в итоге не сошелся характером с Дудаевым и вернулся в Амман.

Для реализации поставленных задач, кстати, по инициативе того же М. Удугова и тех, кто за ним стоял, были предприняты попытки создать в регионе параллельные официальным органам власти и управления структуры, по типу Объединенного комитета чеченского народа (ОКЧН), приведшего в свое время Д. Дудаева к власти в Чечне. Такой структурой стал и так называемый Конгресс народов Ичкерии и Дагестана (КНИД), созданный в Грозном в марте 1998 г.

10 ноября 1998 г. КНИД принял Протокол (№ 30 от 10.11.1998 г.) и Постановление, содержания которых не вызывали никакого сомнения в реальных целях и задачах экстремистов. В частности, в них было сказано: «Маджлис (Совет) и Махкамат (Шариатский Суд) Конгресса приняли решение:

«Конгресс народов Ичкерии и Дагестана является единственным юридически правомочным органом на территории ЧРИ и РД, который вправе осуществлять управленческие функции как в отдельности, так и вместе взятой территории обеих республик... Единственной легитимной властью на территории общего «ДегIастана» является Конгресс народов Ичкерии и Дагестана. Исходя из этого, все претензии, заявления и требования временного пророссийского правительства на территории Республики Дагестан должны быть направлены в соответствующие инстанции руководства Конгресса, а именно в Шариатский суд. Руководство Конгресса гарантирует рассмотреть «требование» Госсовета РД с соблюдением порядка очередности и требований норм шариата. Председатель Конгресса Ш. Басаев».

На очередном съезде КНИД в апреле 1999 года Удугов заявил: «Сегодня волей Аллаха центр и сила, которая может защитить ислам, установить законы Аллаха, переместился в Ичкерию и Дагестан и именно отсюда должно быть возрождение Исламской Уммы, возрождение Исламского Халифата... Мы не можем говорить о возрождении Исламского Халифата, Исламской Уммы без идеологии. Наша идеология – это идеология Аллаха. Цель ислама – установление законов Аллаха на земле с собственными амбициями, с собственным руководящим креслом, с собственным маленьким мирком».

Там же Ш. Басаев сделал следующее заявление: «Настала необходимость повсеместного внедрения шариата и в Дагестане, в полном объеме. Хватит терпеть проходимцев, которые сидят на шее мусульман... Сегодня настала необходимость, чтобы провести в Дагестане реформы и привести нормы жизни и нормы управления в соответствие с повелениями Аллаха и да поможет нам в этом Аллах».

Благословение ваххабитам на съезде дал и Хаттаб словами: «Собрать в единое слово сынов Дагестана и Ичкерии в тени шариата, закона Аллаха. И эта великая милость для этих двух народов!».

Основными организаторами вооруженного вторжения экстремистских формирований и боевиков в Дагестан в августе 1999 г. с территории Чечни стали эти же вышеуказанные лица. Их действия в Дагестане М. Удугов комментировал следующим образом: «Джамааты сформировали боевые исламские отряды, лидеры которых заявили о подчинении исламской шуре Дагестана. Затем шура официально обратилась ко всем мусульманам, в том числе проживающим в Чечне, с просьбой оказать поддержку своим братьям. Первым откликнулся Меджлис мусульман Ичкерии – Дагестана во главе с Шамилем Басаевым. 7 августа, совершив маневр из Цумадинского они пришли в Ботлихский район, джамааты заняли несколько сел. На следующий день туда же выдвинулся басаевский миротворческий легион. В Ботлихский район Басаев приехал вместе с Хаттабом».

10 августа 1999 г. так называемая «Исламская шура Дагестана» приняла в Ботлихском районе «Декларацию о восстановлении исламского государства Дагестан». В нем торжественно провозглашался джихад «до полного изгнания кяфиров (они не «неверные») со священной дагестанской земли». Поддержать войну во славу Аллаха призывались все правоверные мусульмане мира. А Залимхан Яндарбиев из Грозного предрек: «Дни Российской империи на Кавказе сочтены».

Шамиль Басаев официально возглавил так называемые «вооруженные силы исламской Шуры». На него возложили обязанности «военного амира объединенными силами моджахедов Дагестана на период полного изгнания кяфиров со священной дагестанской земли». Последнее заявление Шуры были выдержаны в резко агрессивном тоне, полностью соответствующем риторике джихада: от мусульман, «состоящих на службе у кяфиров», требуют в трехдневный срок принести «товбу» (покаяние) и перейти на сторону моджахедов - в противном случае они подлежат аресту. Руководство шуры подтвердило, что, с их точки зрения, «в Дагестане начался джихад против неверных, который должны поддержать все правоверные мусульмане мира».

Следует отметить, что представители официального духовенства Северокавказского региона весьма негативно среагировали на активизацию последователей ваххабитской идеологии здесь.

В частности, первыми, кто стал активно обращать внимание общественности и, прежде всего, официальных органов власти на угрозу ваххабизма в Дагестане, были представители мусульманского духовенства Дагестана. Первые их письма, обращенные к руководству республики, датируются 1994-95 гг. В заявлениях руководителей духовенства Дагестана, адресованных Госсовету и Народному Собранию республики, обращало на себя внимание крайняя степень неприятия ими ваххабитского течения в исламе: чрезвычайно резкие и эмоциональные обвинения приверженцев ваххабизма в республике. Степень противостояния между «ваххабитами» и официальным мусульманским духовенством свидетельствовало о том, что это был не просто духовный спор, а более серьезный конфликт.

Президент Ингушетии Руслан Аушев принял указ о запрете ваххабитской деятельности на территории республики, поддержанный местным мусульманским духовенством. В марте 1997 года в своем ежегодном послании Народному Собранию (парламенту) Ингушетии Р.Аушев подчеркнул: «В последнее время в Ингушетии стало внедряться вредное и неприемлемое для нашего народа течение ваххабизма. Оно вносит раскол в общество, противоречит учению ислама, и поэтому мы будем решительно пресекать его распространение в нашей республике».

А на территории Гудермесского района Чечни под духовным руководством муфтия Чечни Ахмед-хаджи Кадырова была создана «зона, свободная от ваххабизма».

В июле 1998г. по инициативе официального духовенства республик Северного Кавказа в г. Грозном прошел Конгресс мусульман Северного Кавказа в котором приняли участие религиозные деятели региона. Резолюция Конгресса в обращении к властям Чечни, Ингушетии и Дагестана требовала «объявить все экстремистские течения вне закона, установить контроль над всеми исламскими учебными заведениями, учебной литературой, средствами массовой информации во избежание проникновения вредной ваххабитской идеологии в общество».

Проникновение идей радикального ислама было отмечено и в Кабардино-Балкарии. На третьем съезде мусульман Кабардино-Балкарии, прошедшем в марте 1998 года, подчеркивалась опасность религиозного экстремизма и активность сектантских движений, в том числе ваххабизма. Ваххабитам приписывался ряд совершенных в республике в последние годы террористических актов, в том числе - попытка взорвать в Нальчике в апреле 1997 года памятник, посвященный 400-летию присоединения Кабарды к России.

В том же 1998 году по инициативе муфтия Чечни А. Кадырова и главы Духовного управления мусульман Дагестана С. Абубакарова был создан Координационный центр, в который входили все муфтии республик Северного Кавказа. Открыто не афишируемая цель центра была борьба с так называемыми ваххабитами. Однако, через несколько месяцев муфтий Дагестана С. Абубакаров погибает в Махачкале в результате террористического акта. На жизнь муфтия Чечни А. Кадырова покушаются несколько раз, при взрыве машины гибнут его племянники.

В августе 1998 г. небольшая стычка между шариатской гвардией и бойцами ДШБ ВС ЧРИ в г. Гудермес, одним из главных центров ваххабитов, переросла в самую настоящую войну с применением артиллерии и тяжелой техники. Муфтий Чечни А. Кадыров призвал население поддержать ДШБ. На призыв А. Кадырова откликнулись тысячи людей со всех районов Чечни. Даже из соседней Ингушетии прибыло около тысячи мюридов Кунта-Хаджи.

Ваххабитов уже невозможно было остановить. Более того, на каждой машине ваххабитов Хаттаб велел установить черные флаги – знаки «священной войны» с неверными. В своих последних выступлениях он называл Дагестан очередным фронтом, где развернется «газават».

Не выдержал натиска ваххабитов и президент Чечни Аслан Масхадов, хотя первоначально был серьезно настроен против них. Он заявлял: «Я не раз говорил и повторяюсь еще раз: ваххабизм в Чечне не пройдет! Потому что традиционный ислам не позволит этого. Ваххабизм вызывает коренное противоречие. Чтобы в Чечне взошли ваххабитские идеи, необходимо сперва уничтожить всех чеченцев. А это никому еще не удавалось. Поэтому все те деньги, что тратят (примеч.автора – страны Персидского залива) и другие государства для распространения ваххабизма, уйдут в песок».

Когда же А. Масхадов объявил персонами нон грата и распорядился депортировать трех арабских граждан, в том числе и Хаттаба, а также Багауддина Магомедова из Чечни в августе 1998г. за кровавые события в Гудермесе, ответом стало прекрасно организованное покушение на чеченского президента – он уцелел только потому, что взрывом бомбы его вышвырнуло из машины.

Разгрома ваххабизма в Чечне не произошло. Во многом это стало следствием поддержки, оказанной Яндарбиевым, Удуговым, Басаевым и другими радикалами, отвергавшими «капитулянтский» (по их мнению) курс Масхадова по отношению к России. Именно на этой почве непримиримые полевые командиры фактически пошли на союз с религиозными радикалами-приверженцами идеи антироссийского джихада на Кавказе. Они заступились за Хаттаба и его сторонников. А последующее решение Масхадова объявить Чечню шариатской республикой лишь помогло организационному оформлению союза непримиримых полевых командиров с ваххабитами. По предложению ваххабитской шуры Дагестана Шамиль Басаев был назначен их «амиром», который поклялся выполнять ваххабитскую программу и драться до полного освобождения Дагестана от неверных.

Лидеры оппозиции А. Масхадову на этом не остановились, в феврале 1999г. сформировали свою собственную, параллельную Президентскому совету (шуре) Государственную шуру и объявили о намерении избрать нового главу государства – имама.

Примечательна была в связи с этим позиция председателя исламского комитета России Гейдара Джамаля, который комментировал положение А. Масхадова следующим образом: «Влияние Масхадова распространяется не дальше президентского дворца. Человек, вступивший в конфликт с реальными героями войны (т.е. религиозными экстремистами - прим. автора), не может руководить Чечней». Это очевидно свидетельствовало о том, что поддерживающие, более того сочувствующие ваххабитам, были и среди определенных политических кругов России.

Своими действиями ваххабитами было открыто заявлено, что в достижении поставленных целей в регионе они делают ставку на насилие и террор.

Считается, что в начале 1990-х гг. одним из первым проповедников ваххабитского течения в регионе стал выходец из Иордании – американский гражданин Фатхи, за плечами которого был опыт участия в афганской войне против советских войск. По некоторым сведениям, впервые он появился в Карамахинской зоне Дагестана в 1991-1992 гг. Фатхи давал уроки нового учения, завлекая молодежь в свои кружки не только религиозными призывами, но и материально заинтересовывая их. Многие его воспитанники в последующем стали полевыми командирами так называемых шариатских батальонов и полков в Чеченской Республике. Пройдя идеологическую подготовку, эти подразделения переходили в подчинение уже другого иностранца Хаттаба, занимавшегося изначально вопросами военной подготовки новоиспеченных исламистов на военных базах, созданных на территории Чеченской Республики. У него они обучались разведывательно-диверсионному искусству. Часть выпускников направлялась для дальнейшей учебы в Афганистан и Пакистан, а часть получала практическую пробу в условиях Чеченской Республики и других республик Северного Кавказа.

Интересны в связи с этим высказывания Хаттаба чешским журналистам: «Я прибыл сюда (в Чечню – прим. автора) по зову собственного сердца и по долгу правоверного мусульманина, поскольку Коран открыто говорит об обязанности мусульманина участвовать в борьбе за утверждение ислама... Я хочу обратиться ко всем, кто думает, что чеченская война завершилась. Они глубоко ошибаются… Поскольку эти слова международного террориста не были опровержены президентом Чечни Асланом Масхадовым, можно было отметить, что политику Грозного при нем определяло частное лицо из Саудовской Аравии, находившееся в розыске Интерпола.

 

Продолжение. Начало в № 38.

Более того, в 1999 г. против Масхадова ваххабитами были выдвинуты тяжелые обвинения по двадцати пунктам, по нескольким из которых он считался мунафиком и кафиром (вероотступником). Были выдвинуты условия, когда Масхадов сможет возглавит исламское государство. «Выборы халифа, имама, амира входят в компетенцию исключительной исламской Шуры, состоящей из богобоязненных ученых, алимов, умных авторитетных людей. Прежде чем стать имамом, Масхадову, к примеру, придется совершить товбу (покаяние) и отказаться от всего не сущесоответствующего Шариату, после этого он может войти в состав Шуры, и, если члены Шуры сочтут возможным избрать его имамом, только тогда он может быть им избран. Таков механизм избрания главы исламского государства, другой механизм прихода к власти в исламском государстве называется узурпацией верховной власти».

Лидеры ваххабитов предлагали Масхадову и выход из положения: «Масхадову необходимо уступить истине, признав свое бессилие, а не цепляться за лидерство и главенство».

 Руководители дагестанских ваххабитов сразу же установили тесные контакты с Фатхи и Хаттабом, многие из них также прошли идеологическую и военную подготовку у них.

После окончания войны Хаттаб не раз заявлял, что намерен продолжать джихад (священную войну) до полной победы над неверными. При этом он не скрывал, что под «полной победой» подразумевает создание единого исламского государства на всей территории Северного Кавказа, от Черного моря до Каспийского.

В конце 1998 года Хаттабом было заявлено о создании так называемого «Иностранного Легиона» на территории Чеченской Республики Ичкерия, который в последующем был поглощен Конгрессом народов Ичкерии и Дагестана (Маджлисуль шура мусульман Чечни и Дагестана). О целях его создания Хаттаб сообщил следующим образом: «Создание «Иностранного Легиона» продиктовано сегодняшней обостряющейся ситуацией на Кавказе, в частности, в первую очередь, вокруг Ичкерии. Именно в интересах безопасности Чеченского Исламского государства и народов, населяющих эту свободную страну, а также за торжество исламских идей во всем мире, будут действовать бойцы «Иностранного Легиона», и, уверяю вас, за эти идеи наши моджахеды готовы отдать свои молодые жизни! Аллаху Акбар!».

Для реализации своих планов Хаттаб без лишней помпы создал в Чечне более десятка специализированных лагерей по подготовке профессиональных «бойцов ислама». Каждый из этих лагерей имел свое название и свой профиль.

«Курсанты», которые проходили подготовку в лагерях Хаттаба, приезжали сюда из Таджикистана, Киргизии, Казахстана, республик Северного Кавказа... Для этих целей в распоряжении Хаттаба был так называемый Исламский институт Кавказа (ИИК)... В институте работали 40 преподавателей афганцев и арабов и 160 слушателей, которые в течение двух месяцев изучали арабский язык и религиозные дисциплины. Основной задачей ИИК было насаждение на Северном Кавказе ваххабизма. Задачей – максимум было создание единого исламского государства от Каспийского до Черного морей.

 При ИИК имелся лагерь военной подготовки «Саид ибн Абу Вакас». Абсолютно все «студенты» выпускались из института не только и не столько богословами, сколько профессиональными террористами. Выпускники ИИК являлись подготовленными агитаторами-исламистами, диверсантами и террористами.

Основная база Хаттаба была расположена на территории бывшего пионерского лагеря в районе населенного пункта Сержень-Юрт на левом берегу реки Хулхулау, где было сосредоточено семь учебных лагерей. Назывались они по именам их руководителей.

 В центральном учебном центре «Кавказ», которым руководил непосредственно Эмираль-Хаттаб, было сосредоточено около 100 иностранных наемников и несколько особо отличившихся боевиков-чеченцев.

«Абуджафар-лагерь» специализировался на обучении методам ведения партизанской войны и стрелковой подготовке.

«Якуб-лагерь» делал упор на освоение «курсантами» навыков использования тяжелого вооружения.

Специализацией «Абубакар-лагеря» являлась подготовка диверсантов и террористов.

«Давгат-лагерь» готовил профессионалов психологической и идеологической пропаганды. Всего здесь постоянно находилось примерно 2 тысячи человек.

В лагерях шли постоянные круглосуточные занятия с ежедневной боевой стрельбой, «курсантов» отлично кормили, обеспечивали всем необходимым.

В лагере ИИК имелись собственные мечеть, общежитие, больница, столовая, пекарня, были оборудованы радиостанция и телецентр, передачи которых можно было принимать в Дагестане и Ингушетии. Кроме того, под опекой Хаттаба имелась школа-медресе в населенном пункте Харачой, где обучались 80 человек. Обучение в медресе осуществляли наемники-арабы, основной дисциплиной был ваххабизм, упор делался также на военную и физическую подготовку».

После «сдачи экзаменов», заключавшихся в диверсиях против воинских частей, милиции или транспорта, зомбиубийцы возвращались в свои города и села и начинали активно вербовать новые партии рекрутов для отправки на обучение, а заодно и распространять ваххабизм среди земляков.

 Ваххабизм особенно сильное практическое распространение получил в следующих населенных пунктах Чечни: с. Сержень-Юрте, который почти полностью был разрушен во время российско-чеченской войны 1994-1996 гг., Ведено, родине известного террориста Шамиля Басаева, в Старых Атагах (родине Зелимхана Яндарбиева), Шатое, а также в Урус-Мартане, станице Ермоловской и Бамуте. В Ермоловской полностью обосновались боевики из группировки Арби Бараева – известного радикального полевого командира-ваххабита, бывшего командира исламского полка специального назначения, по вине которого в июле 1998 года в Гудермесе произошла кровопролитная стычка (погибло более 50 человек) с военнослужащими дислоцированного здесь батальона национальной гвардии Чечни. В Урус-Мартан перебазировались дагестанские ваххабиты во главе с Б. Магомедовым.

Ш. Басаев, за которым тянутся ряд террористических актов в регионе, в последний момент окончательно примкнул к ваххабитам и сблизился с Хаттабом. Он заявил: «Сила – это мир. Слава моджахедам, выбравшим путь джихада... Мы должны сжечь за собой мосты. Мосты неверия, мосты в куфр».

Радикально настроенных экстремистов, готовых к боевым действиям, насчитывалось в Чечне не менее 6 тысяч человек. Они располагали достаточным количеством оружия.

По информации спецслужб, в лагерях Хаттаба одновременно обучались около сотни курсантов. Всего же за последние годы его центры насчитывали, по разным оценкам, от 1600 до 2500 террористов.

 

(Продолжение. Начало в №№ 38, 39) 

 

Хаттаб практиковал чрезвычайно жесткие способы обучения: некоторые тренировки проходили под реальным огнем вымышленного противника. И курсанты нередко несли настоящие потери.Одним из ближайших сподвижников Хаттаба в Чечне был активный член египетской террористической организации «Аль-Гамаа-Аль-Исламия» Абу-Бакр, погибший в декабре 1997 года при нападении на танковую бригаду под Буйнакском.

Усиленно работали ваххабиты и в дагестанском направлении. На территории Дагестана появились ваххабитские села (Карамахи, Чабанмахи), фактически не подконтрольные официальным властям. На расположенном над Карамахи горном плато регулярно проходили военные учения. Вооруженные ваххабиты практически контролировали проходящую здесь дорогу, связывающую равнинный Дагестан с центральной, горной его частью. По некоторым данным, на территории Дагестана находились около 2000 религиозных экстремистов, прошедших обучение в чеченских военных лагерях».

Закрепившись в Чеченской Республике Ичкерия, что в принципе и состоялось, а также в центральном Дагестане, они вполне могли начать экспансию в направлении Азербайджана, Грузии, а также российских регионов. В связи с этим неслучайно было направление основного удара ваххабитов в Цумадинский, Ботлихский, Буйнакский и Новолакский районы Республики Дагестан в августе-сентябре 1999 г.

Усиление религиозного экстремизма на кавказском направлении происходило также с позиций других субъектов Кавказа: Астраханская область, Азербайджанская  Республика и Республика Грузия. Была организована слаженная система финансовой и материальной поддержки религиозных экстремистов на Северном Кавказе и из определенных зарубежных центров и кругов. Все происходящее здесь вписывалось в логическую схему: взрыв общественно-политической обстановки и дальнейшая «афганизация» региона с последующим отторжением его от России.

Несмотря на неоднократные заявления Баку и Тбилиси о дистанцировании от исламистских экстремистов, получила подтверждение информация о втягивании Азербайджана и Грузии в конфликт на Северном Кавказе. С началом контртеррористической операции в Чеченской Республике в октябре 1999 г. в интервью телекомпании «Аль Джазира» Хаттаб призвал молодежь арабских стран участвовать в джихаде. По его словам, для этого им необходимо было направляться в Чечню. Указал «Черный араб» и путь передвижения - через Грузию и Азербайджан. Призыв не остался незамеченным. За неделю более 100 человек, проживающих в Саудовской Аравии, Йемене, Кувейте, обратились в грузинское посольство в Турции для получения транзитной визы.

В связи с этим российская газета «Век» также писала: «Во время войны поставки оружия и наемников в Чечню шли через соседний Азербайджан, этим же путем из Чечни вывозили раненых. Об этом просто не могло не знать азербайджанское руководство...».

Под эгидой организации «Фронт защиты ислама» (штаб-квартира ее расположена в Индонезии) был начат сбор средств и формирование групп для отправки в Ичкерию. Маршрут сформированных отрядов проходил через арабские страны, Турцию, Грузию и Азербайджан.

В 1999 г. в Азербайджане была отмечена активизация деятельности исламских экстремистов, развертывание двух баз, специализирующихся на подготовке радикально настроенных исламистских агитаторов. В лагерях издавалась специальная литература, изготавливалась аудио- и видеопродукция экстремистского содержания.

Одна из баз была расположена в столице Азербайджана в микрорайоне Джанджлик. Возглавляли её подданный Саудовской Аравии Мухаммед Салем Абдель Хамид, гражданин Сомали Мохаммед Али Хороко, граждане Йемена Ареф Абдалла и Хаурузи Каид Абдельрахман. Непосредственную связь с организациями в Саудовской Аравии осуществлял Салах Сальман. Действовал лагерь под покровительством «Всемирной ассамблеи исламской молодежи».

Вторая база находилась недалеко от Баку в поселке Азизбеково, на улице Нариманова. Во главе её были граждане Йемена Мухаммед Шамаа, Ареф Абдулла Абдулхамид и Мухаммед Салех аль-Джарнай. Прикрытие вполне благовидное – «Международная исламская организация спасения» (Аль-Игаса), филиал которой в Махачкале был закрыт в 1999 г. за распространение ваххабитской идеологии.

Что примечательно, все из вышеперечисленных иностранцев проходили по спискам ЦРУ (США), «Моссада» (Израиль) и «Интерпола» как активные участники известных террористических организаций «Братья-мусульмане», «Исламский фронт спасения», «Исламский джихад», «Национальный исламский фронт Судана».

Руководители азербайджанских центров подготовки боевиков не ограничивали свои устремления лишь территорией России и СНГ. По их заявлениям, технологии, которые обкатывались в Дагестане, планировалось использовать и против своих законных правительств в арабских странах, в частности, королевского дома Саудовской Аравии. «Королевскую семью ожидает судьба иранского шаха, которого выгнали из собственной страны исламские организации», - любили повторять руководители лагерей, расположившихся в Азербайджане.

Ваххабиты, обосновавшиеся в Азербайджане, не ощущали недостатка в деньгах. Были замечены неоднократные переводы финансовых средств через Бейрут из Саудовской Аравии на счета вышеуказанных лагерей в Азербайджане. Главным проводником денег выступал банк саудовского шейха Салеха Абдаллы Камеля «Альбарака банк Лебанон». В 1997 г. он уже финансировал арабов, воевавших на стороне талибов в Афганистане. Первый перевод для «азербайджанских» баз был сделан в конце сентября 1999 года в размере 2 млн. долларов. Получил деньги гражданин Объединенных Арабских Эмиратов бен Абделла, направившийся с ними в Чечню.

Определенные политические круги в Азербайджане подыгрывали с религиозными экстремистами, не осознавая всю серьезность ситуации, поддерживая их экспансионистские действия на территории Дагестана в августе-сентябре 1999 г. Это привело к тому, что 2 мая 2001 г. заместитель министра национальной безопасности Азербайджана Тофиг Бабаев был вынужден сделать резкое заявление о том, что радикальные провахаббисткие группировки исламистов намерены осуществить в Азербайджане государственный переворот. По его словам, активность последних достигла в последнее время крайне опасного предела, требующего вмешательства спецслужб. Реально оценивая возможность осуществления в стране госпереворота на религиозной почве, замминистра считал, что исламские экстремисты пытаются создать у азербайджанских властей чувство неуверенности, одновременно готовя свои кадры и структуры для захвата власти. По данным МНБ Азербайджана, численность последователей вахаббизма как нового течения в исламе, достигла в Азербайджане в 2001 году 7 тысяч человек. Центром ваххабитов в Баку является мечеть Абубекра, они проводят регулярные встречи и в мечети Шехидлер, близ Аллеи павших.

Вкладывали свою лепту в северокавказский конфликт и афганские талибы. Руководители «исламских студентов» совместно со спецслужбами Пакистана формировали отряд численностью до 100 человек для отправки на Кавказ. Обучались моджахеды в лагере недалеко от пакистанского города Карачи. В первую очередь в отряд принимались афганцы и пакистанцы, в свое время окончившие советские и российские вузы и свободно владеющие русским языком. Была определена специализация групп - это подрывная и диверсионная работа. В Афганистане недалеко от селения Давр функционировал лагерь численностью  до 500 человек, которые  готовились к переправке в Чечню. В большинстве это были выходцы из среднеазиатских республик бывшего СССР. В мае 1999 года из афганской провинции Кандагар были переброшены 40 моджахедов, членов террористической организации «Хара-кат-ул-муджахидин», которой покровительствует Усама бен Ладен. Действия боевиков были зафиксированы в Ботлихском районе Дагестана в августе-сентябре 1999 г. Другая афганская террористическая организация, также финансируемая  известным экстремистом, «Джамиат-ислами»  выпускала радикальную исламскую литературу для Кавказского региона России.

Примечательно также, что в связи с этим Президент Киргизии Аскар Акаев заявил, что прорыв на территории его страны вооруженных отрядов узбекских фундаменталистов и война в Дагестане являются звеньями одной цепочки, и боевики в обоих регионах финансируются бен Ладеном и другими исламскими экстремистами.

Поток денег шел также с Запада.  Канал  финансирования «дела джихада» в Чечне и Дагестане пролегал через банк со сложным и непонятным названием «ANFO SOF TA VIR Limited», расположенный в Лондоне по улице Тоттенхэм с филиалами в Шеффилде, Бедфорде и Лестере. Хозяин его известный саудовский иммигрант Омар Бакри Мухаммед по кличке «шейх Бакри», который получил убежище в Англии 12 лет назад. Отмечено, что у него были прочные контакты с Усамой бен Ладеном, чеченской диаспорой в Иордании. На счета банка поступали средства, собранные в общинах ближневосточных стран с «благотворительными» целями, а суммы перебрасывались в Россию под видом оплаты коммерческих сделок. Бакри финансировал подготовку боевиков разных национальностей из бывших «афганцев» и их переброску в Чечню, главным образом через Турцию.

Деньги направлялись на Кавказ и из США. Северокавказская диаспора в США (в штатах Нью-Джерси, Иллинойс и Мэриленд) создала «общественные» организации просветительского, благотворительного и религиозного толка, на счета которых стекаются финансовые потоки от разного рода сборов. Деньги переводились на счета коммерческих банков, из которых наиболее заметным являлся «Fleet-bank». Все расчеты по сделкам с иностранными партнерами были подключены к международной электронной системе «SWIFT», что облегчало их эффективную переброску в российские адреса. Соответствующие банки канализировали в нужном направлении доходы от внешнеторговых контрактов через подставные фирмы, что позволяло обходить действующее в США законодательство. В частности, основной источник переводимых в Россию средств для «гуманитарной помощи» Кавказу были сделки с энергоносителями с привлечением трейдеров-посредников, в результате чего деньги «растекались» и с трудом поддавались контролю соответствующих органов.

 

(Продолжение.

Начало в  №№ 38, 39, 41.)

В то же время, на официальном уровне США стремились показать, особенно на первом этапе, что за событиями на Северном Кавказе, а также за террористическими взрывами в Буйнакске и Москве в августе-сентябре 1999 г. стоит бен Ладен (или люди бен Ладена), он же финансирует и направляет международных террористов здесь. По всему миру (в том числе в России) была развернута массированная кампания в СМИ. Буквально в миллиардах экземпляров тиражировалось имеющее исключительно американский источник утверждение, что «великий и ужасный исламский террорист» Усама бен Ладен поддерживает и финансирует «исламских» международных террористов, действующих на территории Чечни.

Безусловно, эта обработка общественного мнения имела целью показать, что Усама бен Ладен – общий враг США и России. США любезно предлагали помощь в борьбе против международного терроризма – не на американской, а на российской территории, где якобы и обосновались Усама бен Ладен и его люди.

Можно предположить, что вовлечение России в борьбу по американским сценариям против международного терроризма, который заявлялся американцами как исламский, должно было привести к трем взаимосвязанным результатам. Первый – рост межконфессиональной напряженности внутри России через создание негативного  образа мусульманина в сознании российских граждан и внедрение иллюзии, что ислам и терроризм – одно и то же. Второй – внесение напряженности в отношениях России с исламскими (в первую очередь арабскими) государствами, переориентация России на противников исламских государств в регионе Ближнего и Среднего Востока. Третий – вовлечение России в борьбу против всемирного исламистского движения, которое характеризуется едва ли не исключительно ярким антиамериканским и антиизраильским характером.

В Германии сторонники турецкого исламиста Метина Каплана после последнего землетрясения в Турции провели кампанию по сбору средств якобы в помощь пострадавшим. Однако вырученные 75 тыс. марок были направлены дагестанским ваххабитам. Огромные средства поступали Басаеву и Хаттабу через институт курьеров. На территории России неоднократно задерживались представители арабских стран, пакистанцы и другие, которые въехали в страну совершенно легально, имея при себе порой огромные суммы в долларах.

Затем эти деньги каким-то из тысяч способов оседали в Чечне. Пограничная служба Азербайджана задерживала на границе с Российской Федерацией пакистанца с 300 тыс. долларов в кармане. У правоохранительных органов соседней республики не было сомнений в том, что эти деньги направлялись туда же.

Это – всего лишь отдельные факты, получившие широкую огласку в средствах массовой информации. А на самом деле против России была введена в действие хорошо продуманная и цельная система финансово-материальной поддержки религиозно-экстремистских и сепаратистских тенденций в самых «чувствительных» регионах как за рубежом, так и в нашей стране.

Успех дагестанского похода ваххабитов неизбежно мог дать толчок для возрождения исламистских движений на Ближнем Востоке. Тем более, что и там дело исламских радикалов вовсе нельзя было считать проигранным: они еще сохраняли серьезные позиции и при определенном раскладе сил могли взять реванш. Достаточно было вспомнить победу исламистов на парламентских выборах в Алжире и даже в Турции, самой, казалось, светской и прозападной мусульманской стране.

Ваххабитский военный проект не ограничивался рамками Дагестана или Северного Кавказа. При любой возможности он был готов распространиться на всю территорию мусульманского Кавказа. В связи с этим Мовлади Удугов сделал следующее заявление: «Исламские военные подразделения видимо, не будут ждать возобновления войны в Нагорном Карабахе.

По некоторым данным они планируют в 2000 году начать компанию по восстановлению мусульманских территорий Закавказья».

Для реализации ваххабитских планов в регионе М. Удуговым была выработана и соответствующая (простая и доступная) идеологическая платформа. В частности, 12 декабря 1998 г., выступая на конференции представителей Конгресса народов Ичкерии и Дагестана, он заявил: «В мире всегда действовали и продолжают действовать две силы – исламская сила, которая Аллаха признает единым творцом, а Мухаммада (с.а.с.) – посланником, и антиисламская сила, сила Сатаны, кафира, которая стремится уничтожить ислам и навести свои кафирские порядки на земле... Благодаря воле Аллаха, Ичкерия и Дагестан превратились в линию фронта и противостояния этих сил. С одной стороны, российская, кафирская империя, которая пытаясь, таким образом, поставить на колени чеченский народ и его независимость, продемонстрировать мусульманскому миру, силы кафира велики и любому мусульманину, помышляющему о свободе и возрождении ислама уготовано жесткое и грозное наказание. Но, благодаря маленькой группе мусульман (ваххабитов - прим. автора), которая стала защищать ислам, свою страну, мусульмане одержали победу».

Силы, ведавшие войну, были заинтересованы в создании максимально широкой зоны дестабилизации от моря и до моря, в рамках которых можно было оперировать различными пересекающимися интересами сопредельных стран.

Ваххабитские общины в регионе были довольно неплохо обеспечены материально. Люди, занимавшие определенное положение в общественной или государственной иерархии, привлекали особое внимание ваххабитов. Они предпринимали попытки их подкупа посредством выделения денежных средств в виде «закята».

Последователи ваххабизма объединялись в общины с жесткой дисциплиной, организованные наподобие средневековых монашеских орденов. Они не скрывали, что помимо борьбы с христианской державой – Россией, у них была ещё одна программная установка – очищение ислама в Северокавказском регионе.

Организационно-структурной единицей ваххабитов, как выше отмечалось, являлись джамааты, формирующиеся по территориальному признаку. В джамаате ведущую роль играл имам мечети и амир, выполнявший роль военно-дисциплинарного воспитания членов общества. Формально и имам, и амир должны были выбираться собранием членов джамаата, однако на деле всё решал узкий круг авторитетов общины. Кроме джамаатов, существовали так называемые молодёжные исламские центры.

 

(Продолжение. Начало в  №№ 38, 39, 41, 51).

Структура ваххабитского движения представляла собой как бы три слоя.

Первый слой, наиболее многочисленный, был представлен рядовыми членами движения. В подавляющем большинстве своем это были молодые люди без образования, не имевшие работы и с приниженным социальным статусом. Как известно, несформировавшиеся как личности, чувствующие свою ущемлённость, неустроенные в бытовом плане такие молодые люди довольно отзывчивы на лозунги социальной справедливости.  В условиях глубокого кризиса, охватившего республики Северного Кавказа, финансовая поддержка «новообращенных» помогала молодым людям приспособиться к ухудшающимся условиям. Свою некомпетентность в вопросах богословия они компенсировали своей отзывчивостью и особой тщательностью в соблюдении внешних атрибутов ваххабизма (нестриженая борода, укороченные брюки, особый покрой одежды и т.д.), агрессивностью и фанатизмом.

Вторую группу составляли люди, искренне верующие, убежденные в правильности избранного ими пути. Обладая авторитетом и уважением рядовых ваххабитов, они в редких случаях входили в высшую иерархию движения.

Скорее, они играли роль идеологов, учителей в религиозных школах, выступали в периодической печати с материалами на темы нравственности, исполнения обрядов и др.

Наконец, третью группу составляли люди, оценившие возможности движения и влившиеся в него не из особых убеждений, а с целью приобретения власти и денег.

Если рассмотреть половозрастную структуру движения, то бросалась в глаза молодость его членов: средний возраст ваххабитов не превышал 30 лет. Людей же старше 50 лет вообще в движении были единицы. Так как каждый ваххабит, согласно внутренним требованиям, обязан был привлечь в движение в первую очередь членов своих семей, в том числе женщин.

Ваххабитские организации были построены так, что каждый знал лишь своего непосредственного начальника (контактёра) и свое непосредственное окружение.

Боевые отряды, организовавшие теракты, как правило, были немногочисленны – от 3 до 10 человек. Иногда в одном и том же городе могли действовать несколько таких отрядов, которые не знали о существовании друг друга.

Бойцов отличали готовность беспрекословно подчиняться приказу старшего и фанатизм.

Ваххабиты создали сеть учебных заведений: от подпольных начальных школ, функционирующих в большинстве стран мира, в том числе и в России, до вузов и лагерей по подготовке диверсантов. В этих целях целенаправленно подбирались районы, где официальные органы власти и управления не работали или их деятельность была малоэффективна.

Агитационно-пропагандистская деятельность ваххабитов в основном была посвящена вопросам отрицания культа святых, поклонения святым местам, гробницам и т.п. Брошюры и книги ваххабитов печатались в основном за рубежом, в Москве и Дагестане крупными тиражами (от 5 до 100 тысяч экз.) на средства благотворительного фонда короля Фахда, под эгидой Всемирной Ассамблеи Исламской молодежи (WАМY).

Большие средства поступали к лидерам ваххабитов через Исламский Кавказский центр в Махачкале. Членам джамаатов оказывалась материальная поддержка из-за границы, в организации была налажена система материального поощрения вербовщиков новых членов движения. Значительная часть средств тратилась на закупку оружия, средств связи, транспорт и т.п.

 (Продолжение следует).

 Источник: Газета «Национальная политика», Миннац РД.