Внимание! На сайт вносятся корректировки. Приносим извинения, за возможные сбои в работе сайта.

 

ЭТО НАДО ЖИВЫМ

 

11 0Великая Отечественная война...  Это страшная веха в жизни нашей страны, раны которой, наверное, не затянутся никогда, сколько бы лет не прошло. Одно лишь слово «война» несет в себе массу боли и криков, наводит ужас,  испытать который не желаю никому.

 

К сожалению, в наше время услышать истории военных лет из уст самих ветеранов удается не каждому, ведь их осталось совсем мало. Мне, пятнадцатилетнему парнишке, посчастливилось больше всех. У меня три прадеда – участники этой самой Отечественной. И все трое носили знаменитое имя Магомед. Так что, когда речь заходит о ком-то из них, обязательно надо называть фамилию. Итак, я правнук трех Магомедов – Ильясова, Абдусаламова и Тагирова. Я ношу фамилию последнего.

Ильясов вернулся с войны еще в 44-ом без руки – подбили танк, в котором он был наводчиком орудия. Абдусаламов, который прошел еще и финскую, вернулся в мае 45 года, а вот у Тагирова целая история, которую я и хочу вам поведать.

На самом деле Тагиров не совсем наша фамилия… Ну, пожалуй, лучше по порядку. Заранее прошу меня извинить за возможную неточность в датах и в местоположении происходящих событий.

– Новиков, Иванов, Айсаев, Гогия! Немедленно вернитесь в эшелон!

– Товарищ командир, разрешите помочь! Мы ведь и так ничего не делаем, а так хоть толк будет от нас! К тому же, глядите, жалко ведь! – Сашка Новиков указал на небольшой огород рядом с железной дорогой, на которой возились несколько женщин. Поезд остановился на небольшой станции, ожидая приказа о предстоящем направлении. Заскучавшие солдаты-новобранцы коротали время, рассказывая байки, веселя и отвлекая друг друга.

Евдокия Павловна еще с утра с четырьмя дочерьми трудилась, выкапывая картошку. Полные мешки тащили до дороги, чтобы легче было потом загрузить их в телегу. Худощавая кобыла, размахивая хвостом и жуя солому, ожидала своего часа. С первых дней войны муж и оба сына ушли на фронт, поэтому рассчитывать приходилось только на свои силы и по хозяйству, и по дому. Слава богу, дочки здоровые, красивые, всем бабам на зависть. Да и как им быть другими, ведь и сама Евдокия до сих пор слывет красавицей, а про мужнину силу и говорить нечего. Во всей округе богатыря сильнее Федота не найти, поэтому, наверно, ему первому и пришла повестка. Сыновья Андрей и Алексей добровольцами ушли вслед за отцом. Тяжело Евдокии засыпать ночами, тревога за сыновей и мужа не дает уснуть, но наступает утро, и дневные хлопоты отвлекают от тревожных мыслей.

Анна, Вера, Галя и Люба – четыре сестры, четыре дочери Евдокии Павловны Терещенко. Гордость семьи – старшая из сестер Анна, председатель комсомольской организации. Волевая, решительная, спуску не давала никому, тем более сестрам. Вот и сегодня грозно посматривала на сестер, которые поглядывали на солдат в эшелоне.

– Ладно, помогите, – сказал командир четверке друзей, выпрыгнувших из эшелона, чтобы помочь симпатичным девчушкам, таскавшим тяжелые мешки с картошкой.

Организаторами этой затеи были Магомед и Шота, видимо горячая кавказская кровь бурлила при виде красивых девушек. Разве можно по кавказским обычаям допустить, чтобы женщины такие тяжести таскали.

Этим же вечером, отпросившись у командира и пообещав принести вареной картошки, друзья отправились в гости к Евдокии, которая не смогла не пригласить их в знак благодарности за помощь.

Строгую Анну ребята даже побаивались, зато Вере и Любе смело строили глазки. Застенчивая Галя сразу понравилась Магомеду, но он почему-то сам стеснялся лишний раз на нее посмотреть. Только когда прощались, во дворе, набравшись храбрости, Магомед Айсаев произнес:

– Останусь в живых, обязательно женюсь на одной из ваших дочерей, Евдокия-зизи.

Зизи – так ласково обращались у него в родном ауле и к родной тете, и к любой взрослой женщине.

– Ты, главное, останься сынок в живых, а все остальное будет, как написано свыше.

– Мама, ты опять за свое! Там, – указав пальцем в небо, серьезно произнесла Анна, – никого нет!

– Анюта, не богохульствуй, – ласково произнесла Евдокия-зизи, чем смягчила суровый взгляд дочери-комсомолки.

«Вернусь – женюсь на одной из ваших дочерей», – крутилось всю ночь в голове у Гали, ведь только она сразу поняла, для кого была сказана эта фраза.

Это событие произошло в самом начале войны, когда новобранцы еще не знали, что их ждет на линии обороны. Не знали они и того, что фашисты большими шагами продвинутся вглубь, уничтожая все на своем пути. Не знали, что война эта продлится долгие четыре года, принося разруху, смерть, голод.

С этого события прошло больше года. За это время поселок, где жили Евдокия и ее дочери, попал в оккупацию. Пришли две похоронки на сыновей, а муж пропал без вести. В первые же дни фашисты расстреляли Анну вместе с коммунистами и комсомольцами. Казнили  их на площади, собрав весь народ, всех, кто остался: женщин, стариков и детей. Полицаи из местных внимательно следили за тем, чтобы все видели, что будет с теми, кто пойдет против новой власти. Среди тех, кто стоял в первых рядах предателей, больше всего отличался черноволосый Степка, одноклассник Анны. Никто и не догадывался, что он все время до оккупации находился в поселке, ведь он со всеми ушел на фронт. Никто не знал, что его в подвале прячет мать, желая уберечь единственного сына от неминуемой смерти. В него, красивого и статного, первого парня на селе, были влюблены почти все девчонки. Но ему больше всех приглянулась Люба, младшая сестра Анны. Именно ее глаза искал он в толпе, именно их меньше всего сейчас он хотел бы видеть. Понимая, что после казни лютой ненавистью будут на него смотреть эти дорогие его сердцу глаза, он специально прошел мимо дома Евдокии и не выволок мать с дочерьми насильно на площадь, как остальных жителей. Но Евдокия знала о казни.

Собрав остатки своих сил, туго обвязав голову платком, она направилась на площадь в сопровождении своих девочек. Дойдя до площади, она увидела собравшуюся толпу. Ноги ее подкашивались. «Надо дойти, надо достоять... Анютка должна видеть, что я с ней, что мы с ней», – мысли роем кружились в голове. Толпа расступилась, пропустив их вперед.

«Видишь, мама, ты была права. Все, как написано свыше», – произнесла Анна, взглянув последний раз на мать. Больше Евдокия не помнила ничего. Она очнулась уже дома. Ее дочки стояли у кровати, на которой она, почти бездыханная, пролежала больше трех дней. Соседи все это время приходили справляться о ней. Долго еще обсуждали они меж собой Евдокию, бившуюся в исступлении на площади, посылавшую проклятья фашистам и их прихвостням.

Не знала Евдокия, что тела ее дочери и остальных казненных до сих пор на площади, и фашисты пригрозили смертной казнью тем, кто осмелится их убрать. Только в третью ночь тело Анны исчезло, а в саду у Евдокии появился небольшой свежевскопанный кусочек.

Тайна этого случая раскроется только после войны. Люба получит письмо Степана, в котором он расскажет, что тело Анны захоронено им под яблоней в саду. Что, может быть, Люба сможет простить его когда-нибудь.

Изменилась Евдокия, не той была уже ее некогда горделивая походка, потускнели ее глаза. Смерть дочери выбила из нее последние силы. Те силы, которые она берегла в себе после смерти сыновей, утешая себя мыслью об их героической смерти. Старший Алексей посмертно был награжден медалью Героя Советского Союза, а Андрюша – орденом Красного Знамени. Оба сына были ее гордостью и при жизни, а теперь и гордость причины их смерти заглушала боль утраты. Алексей протаранил на своем подбитом самолете фашистский оружейный склад, чем уничтожил огромное количество немцев и их военной техники, а Андрей участвовал в битве за Сталинград, защищая знаменитый дом Павлова.

Дочери старались поддержать маму, боялись произносить имя Анны, чтобы оградить ее от воспоминаний того проклятого дня казни. Все трое работали на заводе, наскоро построенном немцами в поселке. С раннего утра до позднего вечера заставляли их работать за обед и несколько пфеннигов. Любое нарушение каралось смертью. По несколько дней висели тела казненных прямо на заводе. Галя несколько раз чуть было не попалась с листовками в карманах с призывом к тайной борьбе против оккупантов. Вера и Люба помогали партизанам, указывая местоположение главных орудий, количество немцев в той или иной конторе. Они, первые красавицы, дружелюбием привлекали внимание немцев, смело с ними шутили. В результате жители поселка открыто стали их ненавидеть, обзывая при встрече прислужницами фашистов. Не знали они, что девочки вели тайную партизанскую войну. Так как дом их был самый крайний, связные партизаны часто останавливались у Евдокии, получали от девочек информацию и давали новые поручения.

Утром Евдокию разбудил шум отъезжающей немецкой техники. Выглянув в окно, она увидела фашистов, длинным строем уходящих из поселка. От баб она узнала, что недалеко от поселка советские войска. Надежда скорейшего освобождения пронеслась в душе женщины. Но, видимо, этому не суждено было случиться. Вскоре немецкие войска вернулись с приподнятым настроением. Советское войско было разгромлено. Полицаи с восторженностью рассказывали местным, как они сравняли всех с землей, что ни одного не осталось в живых. Что так и останутся их тела в чистом поле.

«Без вести пропавшими будут числиться их имена, не будет у них даже могил собственных», – эти мысли не давали Евдокии покоя. Сговорившись с несколькими женщинами, поздно ночью она отправилась вместе с ними в то поле, чтобы захоронить погибших. В ров от взорвавшейся бомбы они тащили убитых, вытаскивали из нагрудных карманов военные билеты и засыпали землей наполненный телами ров. Наверное, такими и бывают братские могилы. Среди всех убитых женщины нашли двух тяжелораненых солдат, решили на свой страх и риск забрать их к себе. Только принеся одного к себе в подвал, Евдокия обратила внимание, что у солдата очень знакомое лицо.

Наконец она вспомнила: «Живой... ну что ж, видимо на небесах решили, что ты должен попасть именно ко мне. Ты, главное, выживи».

Долго Магомед Айсаев не мог понять, где он. Как во сне перед ним появлялось лицо Гали. Он думал, что это очередной сон, ведь Галя часто снилась ему во сне после их первой встречи. А тут сон уж слишком явственный, да и голос он ее слышит отчетливо. Полное сознание пришло к нему только через недели две. Все это время Евдокия и девочки прятали его в погребе, где не слышны были его стоны.

Магомед очень удивился стечению обстоятельств, которые вновь привели его в этот дом. Долго не мог он поверить, что видит Галю наяву.

Проходило время. Магомед окончательно окреп. Ночью он тайком выходил во двор, чтобы походить и вволю надышаться свежим воздухом. Часто с ним была Галя. Они беседовали обо всем, вспоминали мирное время, строили планы на будущее. Не знали и не видели они, что за ними часто наблюдал человек, скрываясь за стогом сена у сарая. Это был Степка-упырь (так прозвали его в поселке). Степан мог давно донести на Евдокию и расстрелять всю семью за укрывательство военного, как это сделали с другой семьей, которая забрала второго раненого к себе. Всю семью расстреляли на площади вместе с ранеными солдатами, не пощадили даже грудного ребенка, а про Евдокию Степан молчал.

С первых дней знал он про раненого, но молча наблюдал. Чувство ревности душило его, каждую ночь он наведывался тайно к дому Евдокии, но видел Айсаева только в сопровождении Гали, а не Любы. Наверное, любовь Степы не дала проснуться в нем ненависти и жестокости.

Девочки в это время думали, что делать с Магомедом, как назло и от партизан долго не было вестей. Да и с документами появились проблемы. В общей стопке взятых ими документов военного билета Айсаева не оказалось. Магомед понимал, чем это может ему грозить. Но для него страшнее трибунала и расстрела были осуждающие глаза соратников. Магомед представлял, что на него смотрят  как на предателя. Как бы он им объяснил то, что он один остался в живых из всей роты, командиром которой он был? Видя его состояние, Евдокия предложила взять один из военных билетов и представиться другим именем. Так Айсаев Магомед Шамильевич стал Тагировым Гаджимом. Евдокия и дочери поклялись хранить тайну до самой смерти.

Вскоре появилась разведка из партизанского отряда. С ними ушел в отряд Тагиров Гаджим и до последних дней войны храбро сражался, мстя за всех своих друзей, за свою Родину, за свою Галю. Не знал он тогда, что в его родной аул пришла на имя Айсаева Магомеда похоронка, что, не вынеся горя, умерла его мама Раисат, что с района сам комиссар привез и вручил его единственной сестре орден Красного Знамени, которым он был награжден за храбрость посмертно. Не знал, что на кладбище сельчане установили ему надгробную плиту.

Закончилась война. Бежать бы Магомеду на родину вместе со всеми, неся победу, но один долг, одно данное слово, нарушить которое он не мог, не давало ему покоя.

Евдокия радовалась за всех соседей, за всех, чьи мужья и сыновья возвращались с войны. Она уже никого не ждала, но не радоваться за других не могла. А вот Галя каждый день в ожидании чего-то ходила на станцию. И дождалась.

Вернувшись в очередной раз со станции, глазам не поверила она, увидев Магомеда возле своего дома.

Немного времени спустя увез Магомед свою жену Галю в родной Дагестан. У них родилось пятеро детей. Алексей, Андрей, Анна, Раисат и Шамиль…

 

ТАГИРОВ,

ученик 10 «б» класса

МКОУ СОШ № 11 г. Избербаша.

Яндекс.Метрика