Я РОДИЛАСЬ В ПОСЁЛКЕ ИЗБЕРГ

В нашем маленьком уютном городе имеется несколько парков отдыха, но два из них главные: парк Победы и парк на проспекте Мира. Каждый год в дни празднования Дня Победы 9 мая горожане возлагают цветы к памятникам, установленным погибшим и умершим от ран воинам.

Рядом с мемориалом «Вечный огонь» установлены стелы с нанесёнными на них фамилиями горожан, ушедших на войну с немецкими захватчиками и не вернувшихся в свои семьи, ценою своей жизни, защитивших нашу Родину.

На одной из стел нанесена фамилия моего отца – Николая Григорьевича Астахова. Призван он был Сергокалинским РВК 10 апреля 1942 года.

Мой отец – грозненский нефтяник – в начале тридцатых годов ездил в командировку в посёлок Изберг на разрабатываемые нефтяные месторождения, а с 1932 года перебрался сюда на постоянку. Первые рабочие жили тогда в палатках, но постепенно посёлок стал обустраиваться. В районе железнодорожного вокзала были построены одноэтажные деревянные дома (некоторые из них стоят и сейчас), и в них можно было жить. Мама с несколькими жёнами нефтяников собралась ехать из г. Грозного в Изберг, в кассе билеты на поезд им дали до Инчхе, сказав, что такой станции нет, и поезд там не останавливается. Потом со станции Инчхе позвонили в Изберг, и женщины машиной  добрались до своих мужей.

Жили, трудились, радовались. В 1934 году родилась я.

Отец работал на тракторе, обслуживал буровые. Получил нагрудной значок «Отличник социалистического соревнования Наркомнефти СССР».

Мне уже 7 лет, мы живём в Новом городке в 2-х этажных домах (так называемые камышовые), я хожу в детский садик. И вот настал тёплый летний воскресный день, мы играли во дворе – вдруг взрослые стали идти к восьмому корпусу, там на столбе стал говорить репродуктор. Очень много людей собралось, все слушали, а потом взрослые сказали, что началась война...

И теперь все взрослые, да что взрослые,  мы, дети, уже жили только сводками с фронта и знали слова «… с тяжёлыми боями оставили город…».

Каждый день, приходя с работы, отец спрашивал – есть ли повестка? Но нефтяников пока не призывали, они были нужны здесь. И вот в апреле 1942 года отца проводили в армию. Мама сразу пошла работать на буровую. Спустя почти месяц от отца пришло долгожданное письмо с обратным адресом – г. Шаумяны Азербайджанской ССР, 21-й отдельный учебный танковый полк. Так он стал курсантом. Однажды летом приехал сосед Новиков (у него болела жена), он учился вместе с моим отцом. Сосед  сказал маме, что в сентябре они заканчивают обучение.

А в это время немецкие войска подходили всё ближе, и большая часть Кубани и Северного Кавказа уже была занята. Наступил сентябрь 1942 года. Началась эвакуация работников нефтепромысла, и мама, как нефтяник, должна была с семьёй эвакуироваться. Мы загрузились в товарные вагоны, оборудованные двухэтажными деревянными нарами, и поехали в сторону Баку. В Баку, оставив свои вагоны, попали на площадь, там было очень много народа с узлами, чемоданами, прочим скарбом. Люди ходили, сидели, жгли костры, на которых готовили пищу, и мне казалось, что всё здесь пропитано дымом.

Мама попросила начальника поезда узнать, как ей добраться до г. Шаумяны, ведь здесь где-то рядом находился мой отец. Через некоторое время он пришёл и сказал, что ничего не получается, скоро мы будем грузиться на пароход. Но это был не пароход, а баржа.

В море была сильная качка, взрослые очень трудно переносили этот переезд. Наконец, мы приплыли в г. Красноводск, в  Туркмению. Здесь мы опять загрузились в товарные вагоны, посередине каждого из которых была железная печка, и поехали по пустыне через Ашхабад, Самарканд до Ташкента. А дальше наш путь лежал на север.

Ехали мы почти три месяца до уральского города Краснокамск. Здесь были нефтяные месторождения, их нужно было разрабатывать.  По прибытии в Краснокамск нас разместили в школе, в классах по несколько семей. А уже весной были построены бараки, и у нас появилась своя комната.

В Краснокамске мама работала на буровой. Зимой стояли сильные морозы, утром гудел длительный гудок, оповещая о морозе в 40 градусов, и школьники начальных классов в школу не шли, но все предприятия работали, в том числе и буровые, где трудилась мама. Её обледенелая брезентовая роба (куртка и брюки) шуршала на весь длинный коридор барака, когда она возвращалась домой. Каждый день, придя с работы, она спрашивала меня, есть ли письмо от отца, но весточки от него не было.

А отец мой в это время со своей частью проследовал из Баку в Орджоникидзе, ныне Владикавказ. Проезжая Изберг, он на станции бросил письмо, нам об этом рассказали, когда мы вернулись из эвакуации, но письмо затерялось, и мы его не получили.  Мы не знали, где отец, а он не знал – где мы. В Орджоникидзе он повидался со своими сёстрами и маминым отцом, которому успел сказать, что их танковая часть направляется в сторону Нальчика, который в это время, как и другие близлежащие города, был оккупирован немецкими войсками.

В декабре 1943 года мы вернулись из эвакуации. Обратный наш путь мы преодолели за месяц, теперь ехали через Сталинград. Вокзала не было, все было разрушено, на изрытом волжском берегу находились противотанковые заграждения. Людей не было видно, но  взрослые говорили, что скоро войне конец, и мы едем домой.

Дома от отца по-прежнему не было никаких известий. Так прошла вся война, и когда мама отправляла запрос, то ответ был один: «В списках живых нет, в списках раненых и мёртвых – нет».

По возвращении с фронта к нам пришёл сосед Новиков и рассказал маме, что Николай погиб под Баксаном, где было большое танковое сражение.

К 30-летию Победы над фашистской Германией в газете «Советская Россия» была статья о танковом сражении в районе Нальчика. Подписана была статья – «Полковник…(фамилию не помню) г. Орджоникидзе. Я написала в редакцию с просьбой прислать мне адрес автора, но мне не ответили.

Наверное, от танкистов мало что остается, чтобы опознать, так мой отец, не вернувшись из боя, стал числиться в списках без вести пропавших. Благодаря составителям Книги Памяти он занесён в этот скорбный список. Занесена его фамилия и в списки погибших на стеле, в парке на проспекте Мира.

Бессильна смерть,

Кровавый росчерк пули

Не зачеркнул героев имена,

у их могил в почётном карауле

Стоит сегодня вся моя страна.

Слава им – Героям, в битве павшим,

Слава тем, кто и сейчас в строю!

В.Н. Суровикина, ветеран труда,

инвалид I группы.

ЛИЦА ПОБЕДЫ

Участник Великой Отечественной войны, старший сержант Илья Тимофеевич Кузьмин. Родился в 1923 г. Воевал на Северо-Кавказском направлении в 1127-ом стрелковом полку. Был участником Курской битвы. Дошел до Берлина. Был награждён медалями «За отвагу» и орденом Красной Звезды за форсирование реки Одер и другими памятными медалями. С 1950 г. жил и работал в нефтяной промышленности в Избербаше. Погиб в 1999 г.

Участник Великой Отечественной войны Абас Казилабагандович Тагиров. Родился в 1912 г. в с. Мюрего Сергокалинского р-на. Призван Сергокалинским РВК. Участвовал в Финской войне в 1939 г.

В звании младшего лейтенанта прошёл всю Отечественную войну, участвовал во взятии Берлина. Получил несколько ранений. Демобилизовался только в 1946 г. Его попросили задержаться в Германии для установления новой власти. Абас Тагиров был назначен комендантом небольшого городка под Берлином.

Проживал в Избербаше. Умер в 1986 году. Похоронен в  г. Избербаше.

Участник Великой Отечественной войны Чукан-Али Джамалутдинович Курбанов. Родился в 1919 г. в с. Цудахар Левашинского района.

Воевал за освобождение Украины, был командиром полка. Награждён Орденом Отечественной войны 1-й степени, многочисленными медалями. Проживал в городе Избербаше. Умер в 2001 г.

Участник Великой Отечественной войны, гвардии старший сержант Гапиз Мустафаевич Ибрагимов.

Родился в 1912 в с. Аймаумахи Сергокалинского района.

Воевал в составе 3-го Украинского фронта.

Награждён медалями «За отвагу», «За оборону Кавказа», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта», орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени. Умер в 2001 г.